RUSSIA, ORTHODOXY & SOCIETY by Kristina Stoeckl
Religion and Secular Modernity in Russian Christianity, ed. Ana Siljak, 2024
Brill Research Perspectives on Politics and Religion, 2020
Russian Orthodoxy and Secularism surveys the ways in which the Russian Orthodox Church has negoti... more Russian Orthodoxy and Secularism surveys the ways in which the Russian Orthodox Church has negotiated its relationship with the secular state, with other religions, and with Western modernity from its beginnings until the present. It applies multiple theoretical perspectives and draws on different disciplinary approaches to explain the varied and at times contradictory facets of Russian Orthodoxy as a state church or as a critic of the state, as a lived religion or as a civil religion controlled by the state, as a source of dissidence during Communism or as a reservoir of anti-Western, antimodernist ideas that celebrate the uniqueness and superiority of the Russian nation. Kristina Stoeckl argues that, three decades after the fall of Communism, the period of post-Soviet transition is over for Russian Orthodoxy and that the Moscow Patriarchate has settled on its role as national church and provider of a new civil religion of traditional values.
Mancini, Susanna (ed.): Constitutions and Religion, Research Handbooks in Comparative Constitutional Law Series. Cheltenham, UK ; Northampton, MA: Edward Elgar Publishing Limited, 237–251., 2020
Public Orthodoxy, 2020
https://publicorthodoxy.org/2020/09/22/remembering-sergey-sergeevich-horujy/
Religion, State & Society, 2020
This article offers a case study of the Russian-American pro-family organisation the World Congre... more This article offers a case study of the Russian-American pro-family organisation the World Congress of Families, explaining its emer- gence, strategies, and religious and political agenda from 1995 until 2019. The article adds to a growing body of research that sheds light on transnational networks of conservative and right-wing political and civil society actors. It zooms in on Russian pro-family activists as connected to such networks and thereby takes an innovative perspective on the Russian conservative turn as part of a global phenomenon. The article also makes the argument that a specific Russian Christian Right movement, comparable to and linked with the American Christian Right and conservative Christian groups in Europe, is taking shape in Russia.
Hug Adam (ed.): The Rise of Illiberal Society in the Former Soviet Union?, 2018
https://fpc.org.uk/publications/the-rise-of-illiberal-civil-society-in-the-former-soviet-union/
Stoeckl, Kristina & Uzlaner, Dmitry (eds.): Postsecular Conflicts. Debating Tradition in Russia and the United States, 2020
Every human society is heterogeneous and characterized by internal diversity. This truism is part... more Every human society is heterogeneous and characterized by internal diversity. This truism is particularly evident when we think about religious diversity in modern societies. Secularization has changed the social position of religion. Modern societies no longer conceive of human coexistence as regulated by divine commands, but as the result of autonomous collective self-determination. The "sacred canopy," which according to Peter Berger once enveloped the entire social and temporal order, has ceased to exist. 1 In the secular age in which we live, multiple religious creeds are on offer and unbelief has become, for many, the default option. 2 And yet, religious pluralism was, for centuries, the cause for wars. In Europe, kings and rulers tried to curb the explosive power of religious pluralism within state borders: religious homogeneity was imposed on territories in the Peace of Westphalia (1684), and non-conforming heretics were exiled. As José Casanova points out in his book Europas Angst vor der Religion (Europe's fear of religion), the settlement of the newly discovered Americas by groups of Europeans escaping the religious wars in their home countries enabled European societies to preserve an artificial religious uniformity that did not correspond to the actual state of diver-
Public Orthodoxy, 2020
https://publicorthodoxy.org/2020/07/20/the-end-of-post-soviet-religion/
In den sich globalisierenden Kulturkriegen des 21. Jahrhunderts entdecken die Amerikaner Russland... more In den sich globalisierenden Kulturkriegen des 21. Jahrhunderts entdecken die Amerikaner Russland als neuen Hafen des Traditionalismus und die russischen Konservativen erfinden sich als traditionalistische Führer der Welt neu. Während sich amerikanische und russische Konservative gegenseitig erreichen, stellen liberale Kritiker und gemäßigte Orthodoxe dieses neue Bündnis in Frage und fordern die Tradition der Traditionalisten zurück. Dieser herausgegebene Band enthält Interviews und originelle Essays für eine konfrontative Debatte über die Bedeutung von Religion, Tradition und Liberalismus in Russland und den Vereinigten Staaten.
In the globalizing culture wars of the twenty-first century, Americans are discovering Russia as a new haven of traditionalism and Russian conservatives are re-inventing themselves as the traditionalist leaders of the world. While American and Russian conservatives reach out to each other, liberal critics and moderate Orthodox put this new alliance into question and reclaim tradition from the traditionalists. This edited volume gathers interviews and original essays for a confrontational debate about the meaning of religion, tradition, and liberalism in Russia and in the United States.
The Conscience Wars. Rethinking the Balance between Religion, Identity, and Equality, 2018
This material has been published in The Conscience Wars. Rethinking the Balance between Religion ... more This material has been published in The Conscience Wars. Rethinking the Balance between Religion and Equality edited by
Susanna Mancini and Michel Rosenfeld. This version is free to view and download for personal use only. Not for re-distribution,
re-sale or use in derivative works.
The Routledge Handbook of Postsecularity, 2018
Journal of Classical Sociology, 2018
This article examines the legacy of Pitirim A. Sorokin (1889-1968), a Harvard sociologist from th... more This article examines the legacy of Pitirim A. Sorokin (1889-1968), a Harvard sociologist from the Russian emigration. The authors scrutinise Sorokin as one of the nodal points for today's moral conservatism. As a scholar, Sorokin has been relegated to the margins of his discipline, but his legacy as a public intellectual has persisted in the United States and has soared in Russia over the last three decades. This article examines Sorokin's reception in these two nations, some of whose citizens have facilitated the burgeoning transnational phenomenon of twenty-first-century moral conservatism. Four aspects of Sorokin's legacy are especially relevant in this context: his emphasis on values, his notion of the 'sensate culture', his ideas about the family, and his vision for moral revival. The authors conclude that Sorokin functions as a nodal point that binds together individual actors and ideas across national, cultural and linguistic barriers. The article is based on a firsthand analysis of moral conservative discourse and documents, on qualitative interviews and on scholarly literature.
Государство, религия, церковь в России и за рубежом, 2016
2 марта 2016 года в РАНХиГС прошла лекция профессора Кристины Штёкль (Уни- верситет Инсбрука, Авс... more 2 марта 2016 года в РАНХиГС прошла лекция профессора Кристины Штёкль (Уни- верситет Инсбрука, Австрия). Лекция была посвящена подробному рассказу об ис- следовательском проекте «Постсекулярные конфликты» (2016–2021), который проф. Штекль реализует во главе международной группы исследователей. Мы публикуем текст данной лекции.
Gosudarstvo, religiia, tserkov' v Rossii i za rubezhom, 2016
2 марта 2016 года в РАНХиГС прошла лекция профессора Кристины Штёкль (Уни- верситет Инсбрука, Авс... more 2 марта 2016 года в РАНХиГС прошла лекция профессора Кристины Штёкль (Уни- верситет Инсбрука, Австрия). Лекция была посвящена подробному рассказу об ис- следовательском проекте «Постсекулярные конфликты» (2016–2021), который проф. Штекль реализует во главе международной группы исследователей. Мы публикуем текст данной лекции.
Vedomosti.ru, 2016
Мнения / Аналитика ЕС, Россия, религия и страх Религиовед Кристина Штёкль о спорной резолюции Евр... more Мнения / Аналитика ЕС, Россия, религия и страх Религиовед Кристина Штёкль о спорной резолюции Европарламента 29 ноября 2016 00:13 Кристина Штёкль / Ведомости Парламент Европейского союза 23 ноября принял резолюцию «Стратегические коммуникации ЕС для противодействия анти-ЕС пропаганде со стороны третьих лиц». В восьмом параграфе резолюции парламентарии не без осуждения заявляют: «Правительство России применяет широкий набор средств и инструментов, таких как think tanks и специальные фонды (например, «Русский мир»), специальные государственные агентства (Россотрудничество), многоязычные телевизионные каналы (например, RT), псевдоинформационные агентства и мультимедийные сервисы (например, «Спутник»), трансграничные социальные и религиозные группы, поскольку режим хочет представить себя в качестве единственного защитника традиционных христианских ценностей, социальные медиа и интернет-тролли с целью бросить вызов демократическим ценностям, разделить Европу, собрать внутреннюю поддержку и создать восприятие восточных соседей ЕС как несостоявшихся государств». Резолюция была одобрена 304 голосами, против проголосовали 179 депутатов и 208 воздержались. Авторы резолюции дважды обращаются к теме религии. Во-первых, обвиняя правительство России в том, что оно «использует трансграничные социальные и религиозные группы, поскольку режим хочет представить себя в качестве единственного защитника традиционных христианских ценностей». Во-вторых, в контексте осуждения «информационной войны ИГИЛ (запрещенная в России организация), дезинформации и радикализации ее методов» с целью содействовать продвижению «политических, религиозных, социальных» целей ИГИЛ, а также ненависти и насилия. Таким образом, религия в этом тексте-нечто лишь немногим большее, чем один из инструментов в пропагандистском арсенале тех сил, которые враждебно относятся к либеральной демократии. Трудно себе представить, что инициатор резолюции, польский евродепутат из группы Европейских консерваторов и реформаторов и член правящей в Польше партии «Право и справедливость» Анна Фотыга имела в виду такой секулярный взгляд на религию, предлагая эту резолюцию. Утверждение, что правительство России использует или даже оплачивает работу «трансграничных социальных и религиозных групп», поскольку «хочет представить себя в качестве единственного защитника традиционных христианских ценностей», следует рассмотреть более подробно. О каких трансграничных социальных и религиозных группах идет речь? Какое представление о самостоятельности или, наоборот, зависимости религиозных организаций выражает резолюция? Как ученый, который уже несколько лет изучает участие России в соревновании различных систем ценностей на международном уровне, я могу сделать вполне обоснованное предположение о том, какие именно группы подвергаются критике. Во-первых, это российские СМИ, специфически ориентированные на православную традицию и выражающие имперские взгляды, такие как телеканал «Царьград», который, например, сообщал, что визит Владимира Путина на святую гору Афон в мае этого года-своего рода восшествие на трон главы христианского мира, так как в прошлом до Путина на этом троне восседали только византийские императоры. Во-вторых, это российские партнеры таких неправительственных организаций, как Всемирный конгресс семей. В рамках этого конгресса активисты из протестантских, католических и православных пролайф-движений объединяют и координируют свои усилия по защите «традиционной семьи» и борьбе против однополых браков, ювенальной юстиции и других, как они полагают, недугов светского либерального общества. В какой мере соответствует действительности предположение о том, что правительство России «нанимает» и использует эти и другие группы и организации как инструменты из своего арсенала средств пропаганды? И в какой степени это утверждение является результатом ошибочного социологического и исторического анализа? Религиозная дипломатия в Советском Союзе во многом была инструментом советской пропаганды, когда представители Русской православной церкви (РПЦ) немало рассуждали на такие далекие от религиозной жизни темы, как, например, нейтронная бомба, чтобы поддержать лидирующие позиции советского руководства в борьбе за мир на международной арене. Нет никаких сомнений в том, что нынешнее правительство России прямо поддерживает «защиту традиционных ценностей» в качестве идеологической платформы для оправдания авторитаризма во внутренней политике и антилиберализма на международной арене. И тем не менее использовать аргумент, что сегодня, как и в прошлом, религиозные деятели находятся на службе всемогущего российского государства, которое нанимает их для решения своих пропагандистских задач,-значит крайне упрощать ситуацию. На самом деле участие религиозных организаций в политике как в России, так и в других странах носит значительно более сложный характер, чем исполнение переданных по цепочке команд. В последние 20 лет РПЦ постоянно прикладывала усилия к тому, чтобы определить свою позицию по отношению к либеральной демократии, секуляризму и свое отношение к концепции прав человека. Это произошло задолго до того, как лозунги модернизации эпохи Дмитрия Медведева сменились риторикой о традиционных ценностях в эпоху третьего президентского срока Путина. Понимание традиционных христианских ценностей как главной альтернативы либеральной концепции индивидуальной свободы возникло в русском православии задолго до того, как этот подход подхватили в Кремле. Консервативные православные группы разделяют эту критику либерализма и секуляризма с консервативными религиозными группами в
St Antony's International Review, 2016
Religion & Gesellschaft in Ost und West, 2018
In ihrer Einleitung zu dieser Schwerpunktausgabe „Ökumene 2.0“ beleuchtet die Autorin das gegenwä... more In ihrer Einleitung zu dieser Schwerpunktausgabe „Ökumene 2.0“ beleuchtet die Autorin das gegenwärtige Spannungsfeld unterschiedlicher ökumenischer und anti-ökumenischer Akteure und deren unterschiedliche Verständnisse dessen, was „Ökumene“ ausmacht. – S. K.
In ihrer Einleitung zu dieser Schwerpunktausgabe "Ökumene 2.0" beleuchtet die Autorin das gegenwä... more In ihrer Einleitung zu dieser Schwerpunktausgabe "Ökumene 2.0" beleuchtet die Autorin das gegenwärtige Spannungsfeld unterschiedlicher ökumenischer und anti-ökumenischer Akteure und deren unterschiedliche Verständnisse dessen, was "Ökumene" ausmacht. -S. K.
Gosudarstvo, religiya, tserkov' v Rossii i za rubezhom, 2018
This article is devoted to the history of the World Congress of Families (WCF) and its interactio... more This article is devoted to the history of the World Congress of Families (WCF) and its interaction with Russian partners. The article begins with a story about Allan Carlson’s trip to Moscow in 1995, where as a result of a meeting with sociologists, the idea of creating a WCF was born. The author then analyses the cooperation between the WCF and the Russian Orthodox Church as an example of so‑called “conservative ecumenism,” which partly replaces classical, more liberal ecumenism, such as that presented by the World Council of Churches. Further, this interaction of the WCF with Russian partners is placed in a broader framework of value‑oriented geopolitics and culture wars in Europe, in which the WCF is actively involved. The author concludes that Russia’s turn to “traditional values” is not a reference to the country’s past but rather the reverse: namely, the reflection of value polarization in the pluralist society. The work is based on previously unpublished material, including interviews with activists, as well as archival materials related to the history of the WCF.
![Research paper thumbnail of Tri modeli tserkovno-gosudarstvennykh otnoshenij v sovremennoj Rossii [Three models of Church-State Relations in Contemporary Russia]](https://attachments.academia-assets.com/61285342/thumbnails/1.jpg)
State, Religion and Church: 3 pp. 219-246., 2018
This article looks at state‑religion relations in Russia at two levels: legal and political. Afte... more This article looks at state‑religion relations in Russia at two levels: legal and political. After an introductory overview of the development of religious freedom legislation in Russia since the fall of the USSR, I analyze the current model of religion‑state relations in Russia. I then move from the legal to the political plane and argue that in Russia not one, but three models of religion‑state relations are at play, which coexist and in part contradict each other. These three models are: one, in which the Russian Orthodox Church tries to act as a partner of the state and a representative of a majority; a cooperation model, in which the Russian Orthodox Church presents itself as a minority in need of protection; and a disestablishment model, in which the Russian Orthodox Church acts like an antagonist of the state engaged in a «culture war.» I conclude that all three models co‑ exist and are complicated even further by adjacent legislation, ideology and bureaucracy.
Uploads
RUSSIA, ORTHODOXY & SOCIETY by Kristina Stoeckl
In the globalizing culture wars of the twenty-first century, Americans are discovering Russia as a new haven of traditionalism and Russian conservatives are re-inventing themselves as the traditionalist leaders of the world. While American and Russian conservatives reach out to each other, liberal critics and moderate Orthodox put this new alliance into question and reclaim tradition from the traditionalists. This edited volume gathers interviews and original essays for a confrontational debate about the meaning of religion, tradition, and liberalism in Russia and in the United States.
Susanna Mancini and Michel Rosenfeld. This version is free to view and download for personal use only. Not for re-distribution,
re-sale or use in derivative works.
In the globalizing culture wars of the twenty-first century, Americans are discovering Russia as a new haven of traditionalism and Russian conservatives are re-inventing themselves as the traditionalist leaders of the world. While American and Russian conservatives reach out to each other, liberal critics and moderate Orthodox put this new alliance into question and reclaim tradition from the traditionalists. This edited volume gathers interviews and original essays for a confrontational debate about the meaning of religion, tradition, and liberalism in Russia and in the United States.
Susanna Mancini and Michel Rosenfeld. This version is free to view and download for personal use only. Not for re-distribution,
re-sale or use in derivative works.