МЫТАРСТВА

[Греч. τελώνια; от др.-рус. мытарь (τελώνης) - сборщик податей; мыто - пошлина, налог], испытания, к-рые постигают душу ( см. ст. Душа) после смерти. Представление о М. возникло в контексте христ. учения о загробной участи людей. М. рассматриваются как элемент частного суда Божия (см. в ст. Страшный Суд), т. е. суда над отдельным человеком в отличие от общего суда, который наступит в конце времен. Основная идея М. заключается в обличении, выявлении грехов, совершенных человеком при жизни. Для описания этого процесса использован хорошо знакомый людям древности образ взимания пошлин и налогов. Сборщики податей, вытребывая деньги, нередко прибегали к силе; подобным образом демоны истязают душу, предъявляя ей грехи как долговые обязательства, требующие уплаты.

В Свящ. Писании нет указаний на М. в том виде, какой они приобрели к нач. II тыс. христианства. В НЗ в связи с рассказом синоптических Евангелий о призвании ап. Матфея упоминается τελώνιον (Мф 9. 9; Мк 2. 14; Лк 5. 27) в изначальном смысле как место сбора пошлин (церковнослав.  ), где работал буд. апостол. О мытарях в НЗ сообщается неоднократно и всегда в прямом значении слова. Мытари устойчиво ассоциируются с людьми нечестивыми; так их характеризуют и фарисеи (напр., Мк 2. 16), и Господь (Мф 5. 46; 18. 17 и др.). Как пример раскаявшегося грешника Христос приводит мытаря в притче о мытаре и фарисее (Лк 18. 10-14). «Начальник мытарей» Закхей, дом к-рого решил посетить Христос, по общему мнению толпы, следовавшей за Учителем, был человек грешный (Лк 19. 2-10). На словесное оформление учения о М., вероятно, оказало влияние ассоциирование грехов с долгами, представленное в самой авторитетной молитве христианства, Молитве Господней: «...и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим» (Мф 6. 12). Безусловное влияние на учение о М. оказало представление о нахождении демонов в воздушном пространстве: «И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили, по обычаю мира сего, по [воле] князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления» (Еф 2. 1-2). Князем мира сего в Евангелии называется диавол (Ин 12. 31; ср.: Ин 16. 11). В контексте учения о М. особое звучание приобрели слова Христа, сказанные незадолго до крестной смерти: «...идет князь мира сего и во Мне не имеет ничего» (Ин 14. 30). Эти и нек-рые др. места из Свящ. Писания (напр., Лк 12. 20; 16. 22; 1 Петр 5. 8) рассматривались христ. писателями как евангельское подтверждение идеи об исследовании душ после выхода из тела воздушными демонами-мытарями на предмет наличия у них долгов-грехов.

В завершенном виде сюжет М. в христ. лит-ре включает неск. элементов. Душа после смерти восходит на небо, на пути ей препятствуют бесы, названные мытарями, к-рые поэтапно задерживают ее и предъявляют обвинения в грехах. Душе надлежит в каждом случае оправдаться, т. е. засвидетельствовать принесенное при жизни покаяние в соделанных грехах и представить добрые дела, которыми искуплены грехи. В этом душе помогают ангелы. В случае успеха душа достигает небесных обителей, в противном случае бесы захватывают душу и увлекают ее в ад. С учетом проблемы датировки ряда сочинений св. отцов, в к-рых упоминаются М., время появления их описаний, содержащих все указанные элементы, может быть определено рубежом IV и V вв. До и после этого времени в сочинениях церковных и нецерковных христианских авторов рассеяно немалое число сведений о посмертной участи души, имеющих прямое или косвенное отношение к М. Так, в «Изречениях Секста», раннехрист. памятнике, написанном не позже 1-й пол. III в., говорится, что у человека, прожившего нечестиво свою жизнь, «после разлучения от тела требует отчета злой демон до тех пор, пока не отберет последнего кодранта» (Sent. Sext. 39; ср.: Мф 5. 25-26). Тема взимания демоном долга дополняется также идеей о препятствиях, которые чинят злые духи на пути восхождения души на небо: «Блажен муж, душу которого никто не захватит, когда она отходит к Богу» (Sent. Sext. 40); «Верной и благой душе на пути Божием не воспрепятствуют злые демоны» (Ibid. 349). Тертуллиан († 1-я пол. III в.) в соч. «О душе» замечает, что после смерти душа освобождается от оков плоти, прозревает, как бы проснувшись от сна: «Тогда душа и возвещает, и видит, тогда ликует или трепещет, в зависимости от того, какое уготовано ей пристанище». О своей участи душа догадывается тотчас же «по самому лику ангела, вызывателя душ» (Tertull. De anima. 53. 6). Сохранившийся фрагмент слова «Против эллинов и против Платона», написанного в 1-й пол. III в. и принадлежащего, вероятно, Ипполиту Римскому, содержит повествование о загробной участи человека в ожидании всеобщего суда. Согласно автору сочинения, души и праведных и неправедных содержатся в аду, в некоем необустроенном подземном месте, праведники - на «Лоне Авраамовом», а грешники - в томлении и ожидании ввержения в огненное озеро. В повествовании, в целом соответствующем описанию загробной участи праведника и грешника в евангельской притче о богаче и Лазаре (Лк 16. 19-31), особо отмечена роль ангелов. У врат обителей праведников стоит архангел с воинством. Ангелы ведут души по дорогам загробного мира. Праведных сопровождают ангелы, «приставленные к их душам», а другие ангелы восхваляют их на пути; грешников же против воли увлекают «ангелы-истязатели... произнося хулы и грозя устрашающим взором» (PG. 10. Col. 797; см.: Ипполит Римский, сщмч. Фрагмент из «Слова против эллинов», или «О всеобщей причине: Против Платона» / Пер., предисл., примеч.: А. Р. Фокин // АиО. 1997. № 2(13). С. 96-103).

Ориген († ок. 254) говорит о М. более определенно. В «Толковании на Евангелие от Луки», комментируя слова: «Пришли и мытари креститься, и сказали ему: «Учитель! что нам делать?»» (Лк 3. 12), Ориген предлагает читателю возвыситься над букв. содержанием эпизода и подумать над тем, кто такие мытари. По его словам, при исходе из мира человека встречают мытари-демоны, к-рые тщательно исследуют, нет ли у него ч.-л. принадлежащего им, т. е. грехов. В этом смысле Ориген называет мытарем «князя мира сего», имея в виду слова Христа «идет князь мира сего и во Мне не имеет ничего» (Ин 14. 30). Также в связи с этим Ориген приводит слова ап. Павла: «Итак, отдавайте всякому должное: кому подать - подать; кому оброк - оброк; кому страх - страх; кому честь - честь. Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон» (Рим 13. 7-8). Всякий человек, который не уплатил долга, заключается в тюрьму и становится рабом, также и нераскаявшийся грешник будет схвачен демонами. Ориген сокрушается: «Сколь многим из нас предстоит быть задержанными мытарями этого рода!» (Orig. Fragm. in Luc. 23. 5-6).

В характерном значении не единожды упоминаются мытари в апокрифической лит-ре. В сир. «Деяниях ап. Фомы» (нач. III в.) содержится молитва Фомы в темнице в ожидании казни о защите от сил зла при переходе от земли на небо: «Презрение приобрел я на земле, вознаграждение сделай мне на небе. Да не приметят меня сильные, правители против меня не умыслят, мытари ( ) да не найдут меня, и сборщики налога меня не притеснят, не осмеют меня худородные и злые... не отважатся встать предо мною, ибо сила Твоя победоносная, о Иисус, окружает меня... Радость и мир да поддержат меня, и я предстану пред славой Твоей; и Дьявол на меня не взглянет, но пусть ослепнут глаза его от света Твоего, в котором я пребываю, и пусть закроются уста его лживые, дабы он не осквернял меня» (Acta Thomae. 1962. P. 144-145, 296-297). Слово   имеющее значение «сборщик податей», регулярно используется в Пешитте, сир. переводе Библии, для передачи греч. τελώνης.

В «Апокалипсисе Павла» из б-ки Наг-Хаммади (II - нач. III в.) обычные для егип. религии привратники, охраняющие врата загробного царства, получили специфическое название «сборщики податей»; они задерживают души на пути их восхождения на небо. В апокрифе описывается восхождение ап. Павла на 10-е небо. Каждое небо отделено от другого вратами, при которых стоят привратники-мытари. Эти привратники испытывают проходящих и в случае, если души оказываются недостойны, возвращают их обратно на землю для реинкарнации: «...я видел в четвертом небе... ангелов, имеющих сходство с богами, ангелов, приносящих душу из земли мертвых. Они поместили ее в ворота четвертых небес. И ангелы хлестали ее. Душа говорила: «Какой это был грех, что я совершила в мире?» Сборщик платы (копт. telwnhs ), кто пребывает на четвертых небесах, ответил, говоря, «Не было [у тебя] права совершать все беззакония, что ты совершила в мире мертвых». Душа ответила, говоря, «Приведите свидетелей! Позвольте им показать вам, какие беззакония совершила я в теле. Вы принесете книгу, чтобы читать из [нее]»». Во время произнесения свидетельств и обличения беззаконий души она «печально смотрела вниз». Затем она была свергнута с неба и «вошла в тело, которое было приготовлено для этого» (The Apocalypse of Paul. 20. 4 - 21. 20 // NHS. 1979. Vol. 11. P. 55-57). Сцена истязания души на 4-м небе имеет близкие параллели в иудейской апокалиптической лит-ре, особенно в «Завещании Авраама» (см. в ст. Завещания Апокрифические). Авраам возносится арх. Михаилом к вратам небесным, «чтобы посмотрел он там на суды и воздаяние» (Test. Abraham. 10 (пространная версия)). Здесь производится 1-й суд над душами грешников. Авель, сын Адама, зачитывает грехи и добродетели каждой души из книги, лежащей перед ним на сияющем престоле. Справа и слева от Авеля стоят 2 ангела и ведут запись добродетелей и грехов; тот, что справа, записывает добродетели, тот, что слева,- грехи. Здесь же стоят архангел с весами, на которых взвешиваются грехи и добрые дела, а также архангел с огнем в руках, к-рым испытываются людские дела, «и если чье дело сгорает в огне, тотчас хватает того человека ангел и от суда уносит его в место наказания грешников, горше которого нет». Если же человек выдерживает испытание огнем, то «берет его ангел праведности и относит ко спасению, в удел праведников» (Test. Abraham. 13 (пространная версия)).

«Первый апокалипсис Иакова» из б-ки Наг-Хаммади, происходящий, вероятно, из среды сирийских иудеохристиан гностического толка, датируется не ранее 2-й пол. II в. (Schoedel W. R. Introduction // NHS. 1979. Vol. 11. P. 67). Здесь записаны наставления Господа Иакову о том, как пройти через М.: «Иаков, я открою тебе твое искупление. Когда тебя схватят, и ты пострадаешь, многие восстанут против тебя, так что [они] смогут схватить тебя. И в особенности трое из них схватят тебя - те, которые сидят [там] как сборщики пошлины (telwnhs ). Они не только требуют плату (telos ), но они также воровством отбирают душу. Когда ты будешь в их власти, один из них, их страж, скажет, «Кто ты или откуда ты?» Ты скажи ему, «Я - сын, и я - от Отца». Он [снова] скажет тебе, «Ты сын какого рода, и какому отцу принадлежишь?» Ты скажи ему, «Я - от Предсущего Отца и сын Предсущего»». После перечисления правильных ответов на вопросы мытарей Господь подытоживает: «...если ты скажешь эти слова, ты избежишь их нападок» (The (First) Apocalypse of James. 32. 23 - 34. 20 // Ibid. P. 84-89).

В сочинениях церковных авторов IV в. встречаются более явные упоминания М. В Житии прп. Антония Великого († ок. 356), написанном свт. Афанасием I Великим вскоре после кончины преподобного, в числе др. преданий о св. старце пересказываются 2 видения, в к-рых ему было открыто, что следует за смертью человека. Душа, восходя к Богу, сталкивается с препятствиями: «...в воздухе же стоят какие-то угрюмые и страшные лица, которые хотят преградить ему путь к восхождению» и требуют отчета, не подлежит ли душа к.-л. ответственности перед ними, т. е. не имеет ли греха, и намереваются «учинить рассчет» (συνᾶραι λόγον; ср. употребление этого словосочетания в НЗ: «Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими» (Мф 18. 23); «По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета» (Мф 25. 19)) от самого рождения. В отношении прп. Антония, «поскольку обвинители не могли уличить его, свободен и невозбранен сделался ему путь» (Athanas. Alex. Vita Antonii. 65). В контексте этого видения в Житии истолковываются неск. фраз из Писания: «И тогда пришло ему на память, что в этом именно смысле сказал апостол: по князю власти воздушныя (Еф 2. 2). Ибо враг имеет в воздухе власть вступать в борьбу с проходящими по оному, покушается преграждать им путь. Почему наипаче и советовал Апостол: приимите вся оружия Божия, да возможете противитися в день лют (Еф 6. 13), чтобы посрамился враг, ничтоже имея глаголати о нас укорно (Тит 2. 8)» (Athanas. Alex. Vita Antonii. 65). В др. видении прп. Антоний, наблюдая за восхождениями душ на небо, увидел безобразного великана, который препятствовал им подниматься. «Тогда отверзся ум его и уразумел он, что это есть прехождение душ, что стоящий великан есть враг, завидующий верным, и он подпадших власти его удерживает и возбраняет им идти далее, но не может задержать непокорившихся ему, потому что они проходят выше его» (Ibid. 66). С несколько отличными подробностями рассказ прп. Антония о видении «черного великана», улавливавшего души на пути их восхождения, содержится в Лавсаике (Palladius. Lausiac. 21). Свт. Афанасий Великий в «Слове о воплощении Бога Слова» задается вопросом, почему Христос претерпел крест, а не ч.-л. другое. В числе прочих объяснений он предлагает следующее: «Господь не без причины претерпел крест; ибо вознесенный на нем очистил воздух от диавольской и всякой бесовской козни». По мысли свт. Афанасия, диавол, пав с неба, блуждает по воздуху и, властвуя здесь над другими демонами, обольщает людей и «намеревается задерживать восходящих». Господь же Своим вознесением в теле на небо «проложил всем путь и к восхождению на небо» (Athanas. Alex. De incarn. Verbi. 25).

Свт. Василий Великий († 379), не называя М., говорит о посмертном исследовании души человека демоном в комментарии на слова 7-го псалма: «Господи, Боже мой! на Тебя я уповаю; спаси меня от всех гонителей моих и избавь меня; да не исторгнет он, подобно льву, души моей, терзая, когда нет избавляющего» (Пс 7. 2-3); «Думаю же, что о мужественных Божиих подвижниках, которые чрез всю свою жизнь довольно боролись с невидимыми врагами, когда избежат всех их гонений, находясь при конце жизни, князь века сего изведывает, чтобы удержать их у себя, если найдутся на них раны, полученные во время борьбы, или какие-нибудь пятна и отпечатки греха. А если будут найдены неуязвленными и незапятнанными, то как непобедимые, как свободные будут упокоены Христом»; «И сие можешь узнать от Самого Господа, Который пред страданием говорит: «Грядет... сего мира князь и во Мне не имать ничесоже» (Ин 14. 30). Но Он, не сотворивший греха, сказал: «Не имать ничесоже»; для человека же довольно, если осмелится сказать: «Грядет сего мира князь и во мне имать не многое и маловажное»» (Basil. Magn. Hom. in Ps. 7. 2-3). О М. говорится в приписываемом прп. Ефрему Сирину († 373) «Слове на почивших о Христе» (CPG, 4028). Когда придет время душе переселяться в вечные обители, «скоро приидут божественные изъятели (ἐκσπηλευταί), появ душу, восходят по воздуху, где стоят начальства, власти и миродержители противных сил. Это - злые наши обвинители, страшные мытники (τελῶναι), описчики, данники; они встречают на пути, описывают, осматривают и вычисляют грехи и рукописания всего человека, грехи юности и старости, вольные и невольные, совершенные делом, словом, помышлением... чтобы не дать ей (душе.- Д. А.) взойти на небо, поселиться во свете живых, вступить в страну жизни» (Sancti patris nostri Ephraem Syri Opera omnia / Ed. J. S. Assemani. R., 1746. Т. 3. P. 265-266; ТСОРП. 1850. Т. 15. С. 224-225). В сир. «Слове о девстве» прп. Ефрем говорит, что, подобно тому как на долговых расписках мытарей ( ) имеются подписи, так если человек кается и затем снова грешит, то само его покаяние становится как бы подписью на долговой расписке, свидетельствующей о неоплаченном греховном долге, к-рый будет истязан при исходе души из тела (A Discourse of S. Ephraim on Virginity // Ephraim's Prose Refutations of Mani, Marcion and Bardaisan / Ed. C. W. Mitchell. L.; Oxf., 1921. Vol. 2. P. LXXXIII, 175). Выразительное изображение демонов-мытарей и их работы содержится в Макариевском корпусе: «Как сборщики податей (τελῶναι), сидя в проходах, останавливают и досматривают проходящих - так и демоны наблюдают и задерживают души, и если души не совершенно очистились, то, при исшествии своем из тела, не получают дозволения войти в небесные обители и встретиться с Владыкой их, но уносятся вниз лукавыми духами - воздушными демонами» (Macar. Aeg. I 14. 15 = II 43. 9; ср. также: Idem. II 16. 13; 27. 2; 44. 6; 47. 13).

Феофил I, архиеп. Александрийский († 412), в проповеди «На исход души и о суде» (CPG, N 2618) говорит о М. как о суде с традиц. элементами судопроизводства: обвинительной и оправдательной сторонами. Эта краткая проповедь хорошо известна благодаря включению ее как изречения Феофила в алфавитный сборник Apophthegmata Patrum (PG. 65. Col. 200-201). «Предстают перед ней (душой.- Д. А.) все начала и власти тьмы и о всех согрешениях, ведомых и неведомых - от рождения и до того последнего часа, когда она покидает тело,- напоминают ей и рьяно ищут обвинения. А ангельские силы стоят лицом к лицу со врагом, приводя в оправдание те или иные добрые дела, если душа их совершала... Таков срок ее терзаний - до тех пор, пока праведный Судия не вынес ей приговор». В рукописной традиции эта проповедь бытовала вместе с другой краткой гомилией - «О стоянии человека на судилище Христовом и о часе смертном» свт. Кирилла, архиеп. Александрийского († 444). Вместе оба текста, надписанные именем свт. Кирилла, появляются в «Выдержках из Св. Писания и творений св. отцов» прп. Иоанна Дамаскина (Ioan. Damasc. Sacra parall. // PG. 96. Col. 156). Существует также текст, в котором обе гомилии объединены в переработанном виде с добавлениями из текстов др. авторов. Это сборное сочинение под названием «Об исходе души и о Втором пришествии» было приписано свт. Кириллу Александрийскому (Сyr. Alex. Hom. div. 14; Russell N. Introduction // Idem. Theophilus of Alexandria. L.; N. Y., 2007. P. 51). Гомилия «Об исходе души и о Втором пришествии» возникла в егип. монашеских кругах в V в. (Daley B. E. «At the Hour of our Death»: Mary's Dormition and Christian Dying in Late Patristic and Early Byzantine Literature // DOP. 2001. Vol. 55. P. 76); впосл. получила широкую известность на Руси благодаря включению ее в состав Следованной Псалтири. В соч. «О стоянии человека на судилище Христовом» отсутствует тематика М., тогда как в слове «Об исходе души и о Втором пришествии» эта тема подробно развивается: прямо говорится о М. и «начальниках мытарств» (τελωνάρχαι), воздушных истязателях и надзирателях над людскими делами во главе с диаволом, «который особенным неким образом истязует душу, представляя и исчисляя все грехи и беззакония, сделанные нами делом, словом, в ведении и неведении, от юности до дня кончины» (Сyr. Alex. Hom. div. 14 // PG. 77. Col. 1073). Каждое М. изображается как отдельная группа темных духов, которые представляют душе свои особенные грехи. На 1-м М. предъявляются грехи, совершенные словом (ложь, клевета, празднословие и др.), и чревоугодие, к которому отнесены также блуд, пьянство, развратные песни; на 2-м - грехи зрения (любопытство, прельщение чужой красотой); на 3-м - грехи слуха (лесть); на 4-м - грехи обоняния (услаждение благовониями); на 5-м - грехи осязания. Также упоминаются др. М. в неупорядоченном виде, но в целом, говорит автор Слова, «всякая душевная страсть и всякий грех имеет своих представителей и истязателей» (Ibid. Col. 1076). По прохождении М. душу ожидает приговор. Если душа оправдана, она беспрепятственно продолжает свое восхождение к Богу в радости и без к.-л. печали. В противном случае она предается в руки демонов, которые мучают ее и ввергают в геенну, где души «взывают и сокрушаются - но никто не оказывает милости и сострадания... воззовут ко Господу - и не услышит их» (Ibid. Col. 1080).

Сформировавшееся описание М. содержится также в «Аскетиконе» («Словах») аввы Исаии (вероятно, Исаии Скитского (Нитрийского) († 1-я пол. V в.); см. в ст. Исаия Газский). Это сочинение отражает жизнь египетского монашества на рубеже IV и V вв. и близко по содержанию к др. сборникам егип. монашеской аскетической лит-ры этого периода. Авва Исаия наставляет: «Каждодневно имейте пред очами смерть и заботливо помышляйте о том, как имеете выйти из тела, миновать власти тьмы, встречающие нас в воздухе, и беспреткновенно предстать пред Бога, простирая взор и ко страшному дню последнего суда Его и воздаяния каждому за дела, слова и помышления» (Isaias Gaz. 1. 4). В Слове «О радости, бывающей в душе, желающей работать Богу» описываются М.: «...когда изыдет душа из тела, ей сшествуют Ангелы; навстречу же ей выходят все силы тьмы, желая схватить ее, и изыскивая, нет ли в ней чего, принадлежащего им. Тогда не Ангелы борются с ними, а дела, содеянные душою, ограждают ее, как стеною, и охраняют ее от них, чтоб не касались ее». Далее автор Слова перечисляет М. злобы, сребролюбия, ненависти, зависти, гордости, клеветы, лжи и нечистоты. «Все сие покушается схватить душу, когда изыдет она из тела; а добродетели вспомоществуют ей, если она стяжала их» (Ibid. 16. 1-3).

Мотив М. использует прп. Марк Пустынник († после 430) в описании мысленной борьбы демонов с подвижником. Прп. Марк побуждает своего слушателя возвышаться над чувственным, для того чтобы спастись и взойти к ведению истины. «Таким образом с понуждением уклоняясь (от чувственного.- Д. А.), встретишь начала и власти, ведущие с тобою брань приражениями помыслов; но побеждая их молитвою, и пребывая благонадежным, будешь иметь благодать Божию, которая избавит тебя от будущего гнева» (Marc. Erem. De oper. just. 146). Св. Диадох, еп. Фотикийский († кон. V в.), замечает, что свободно пройти через «князей преисподней» сможет тот, кто стяжет в течение жизни любовь. Свои размышления об этом св. Диадох основывает на словах Свящ. Писания: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение» (1 Ин 4. 18). При исходе из временной жизни любящая душа не испытывает страха и поэтому свободно проходит мимо М. Тогда как тот, в ком возникнет страх, «не пройдет свободно мимо князей адских, потому что эту боязливость души они считают за признак соучастия ее в их зле, как это в них самих есть». Душа, исполненная любви и радости Божией, вместе с ангелами «несется выше всех темных полчищ, потому что такая душа некако окрылена бывает духовной любовью, имея в сей любви полное без всякого недостатка исполнение закона» (Diad. Phot. Cap. 100). Свт. Григорий I Великий († 604) в «Беседах на Евангелия» говорит, что нет врагов для человеческой души опаснее, чем злые духи, к-рые окружают ее при разлучении с телом: «...представив пред глаза ее содеянные ею беззакония, они стесняют ее, влача к сообществу своего осуждения, так что она, застигнутая уже на самом конце жизни, и сама видит, какими врагами окружена, и однако же не может отыскать выхода из их обложения, потому что уже не может творить добрых дел та, которая презирала их, когда могла творить» (Greg. Magn. In Evang. 39. 4). По словам свт. Григория, злые духи приходят в момент смерти даже к избранным «и в них отыскивают свое, если в чем успели». Среди людей был только Один, Кто мог сказать: «...идет князь мира сего и во Мне не имеет ничего» (Ин 14. 30). «Поскольку князь мира видел Его смертным человеком, то подумал, что может найти в Нем что-либо свое. Но Тот без всякого греха вышел из растления мира, Кто без греха пришел в мир» (Greg. Magn. In Evang. 39. 8).

В Хронике Георгия Амартола (сер. IX в.), широко известном в Византии и слав. мире сочинении, содержится рассказ некоего воина, к-рый внезапно умер, был погребен, ожил на следующий день и поведал о своих М. монахам мон-ря, в к-ром его отпевали. После смерти воин увидел бесов в виде страшных эфиопов. Явились также 2 ангела в светлых одеждах, взяли душу воина и понесли ее на небо. По дороге они задерживались на М. На каждом М. воин должен был предъявить добрые дела, чтобы ответить на обвинения в различных грехах. Наконец, когда добрые дела иссякли, душа воина, уже почти достигшая врат небесных, пришла на М. блуда. Здесь оказалось, что у воина есть нераскаянный грех блуда, совершенный незадолго до кончины. Ангелы отступили от него, а бесы ввергли его в глубину ада. Однако из-за усиленной молитвы воина ангелы изъяли его из ада и вернули в тело для покаяния (Georg. Mon. Chron. 1904. Vol. 2. P. 678-683). Этот рассказ был включен также в славянский сб. «Измарагд»: «...достигли мытарств, где в воздухе вопрошают проносящиеся мимо души: одних - о лжи, других - о клевете, зависти, укорах, гневе, гордости, пьянстве, воровстве, скупости и о прочих грехах» (Из «Измарагда» / Текст, пер., коммент.: О. В. Творогов // БЛДР. 2000. Т. 10. С. 113).

Повествование о М. из Хроники Георгия Амартола (характерная структура М. с расположением М. блуда в числе последних, в преддверии рая, а также порядок прохождения М.), вероятно, оказало влияние на самое известное описание М., к-рое содержится в Житии прп. Василия Нового (BHG, N 263), появившемся в сер. Х в. (The Life of St. Basil Younger: Critical Edition and Annotated Translation of the Moscow Version / Ed. D. F. Sullivan e. a. Wash., 2014. P. 7-11). Основное содержание Жития составляют 2 больших рассказа о видениях ученика прп. Василия, нередко бытовавших отдельно от основного текста: «Хождение Феодоры по мытарствам» и «Видение Страшного Суда». Житие было переведено на церковнослав. язык уже в XI в. и получило широкое распространение в слав. землях в неск. редакциях. В России особенной популярностью Житие пользовалось в среде старообрядцев. На основании пространной версии Жития свт. Димитрий (Савич (Туптало)), митр. Ростовский, составил и опубликовал в 3-м т. «Книги житий святых» (К., 1700) свой вариант Жития, во многом авторский, написанный с учетом лат. перевода Жития (ActaSS. 1668. Mart. T. 3; см.: Вилинский С. Г. Житие св. Василия Нового в рус. лит-ре. Од., 1913. Ч. 1. С. 268-269). Текст свт. Димитрия, написанный на церковнослав. языке, не был переведен на рус. язык; существует переработанный в нач. XX в. вариант Жития на рус. языке, включенный под 26 марта в издание «Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского с дополнениями, объяснительными примечаниями и изображениями святых» (М., 1903-19112). Эта версия Жития наиболее известна. Существует также перевод на совр. рус. язык фрагмента Жития, «Хождение Феодоры по воздушным мытарствам». Выполнен он по списку XVI в., представляющему пространную редакцию Жития, и помещен в сер. «Библиотека литературы Древней Руси» (СПб., 2003. Т. 8). В греч. вариантах Жития, в слав. и рус. переводах количество М., их названия и порядок следования различаются в большей или меньшей степени. Вероятно, к первоначальным ближе всего следующие последовательность и состав грехов, обличаемых на М.: клевета и злословие, брань и поношение, зависть, ложь, гнев и ярость, высокомерие, пустословие, лихва и лесть, тщеславие, сребролюбие, пьянство, злопамятство, колдовство, чревоугодие, идолослужение, мужеложство и деторастление, прелюбодеяние, убийство, воровство, блуд, немилосердие и жестокость. Текст Жития прп. Василия Нового входит в комплекс апокалиптической литературы, созданной в Византии во 2-й пол. X - нач. XI в. на волне усилившихся эсхатологических ожиданий, к которому относятся также Житие прп. Андрея Юродивого (BHG, 115), Видение монаха Космы (BHG, 2084), Житие Нифонта Констанцского (BHG, 1371z), Видение монахини Анастасии (BHG, 1870) (Пентковская Т. В. Древнейший слав. перевод жития Василия Нового и его греч. оригинал // ВВ. 2004. Т. 63(88). С. 114). Содержательную близость к Житию Василия Нового обнаруживает Видение монаха Космы, где кратко повествуется о сюжетах, которые подробно раскрываются в Житии, в т. ч. и посмертный путь души через М. (Она же. Видение мон. Козьмы в слав. традиции // Письменность, лит-ра и фольклор слав. народов: XIV междунар. съезд славистов (Охрид, 10-16 сент. 2008): Докл. рос. делегации. М., 2008. С. 126-151). Житие прп. Нифонта, еп. Констанцского (IV в., пам. 23 дек.; в рус. святцах - прп. Нифонт, еп. Кипрский), написанное между 965 и 1037 гг. (Иванов С. А. К датировке жития св. Нифонта (BHG, 1371z) // ВВ. 1999. Т. 58(83). С. 72-75), было переведено на слав. язык в домонг. период и широко известно в древнерус. списках. Житие оказало большое влияние на древнерус. лит-ру. Получили распространение извлечения из Жития, вошедшие в сборники «Златоуст», «Измарагд», «Пролог». В числе мн. видений Нифонта, о к-рых повествует Житие, есть и видение восхождения душ усопших на небо с описанием М.; упоминаются М. блуда, корыстолюбия, злопамятства, разбоя. Общее число М. не называется, хотя подразумевается, что оно известно: «...не дошли они и до четвертого мытарства, как бесы отняли из рук святых ангелов ту душу и с поруганием бросили в бездну» (Житие св. отца нашего Нифонта, еп. Кипрского // ЖСв. Дек. С. 629).

Достигнув наибольшего развития в Житии прп. Василия Нового, сюжет прохождения воздушных М. укоренился в правосл. лит-ре. Житие оказало заметное влияние на древнерусское изобразительное искусство и фольклор (Из «Жития Василия Нового»: Хождение Феодоры по воздушным мытарствам // БЛДР. 2003. Т. 8. С. 576), в частности на рус. духовные стихи (см.: Сахаров В. А. Эсхатологические сочинения и сказания в древнерус. письменности и влияние их на народные духовные стихи. Тула, 1879. С. 148-192; Веселовский А. Н. Разыскания в области рус. духовных стихов. СПб., 1889. Вып. 5. С. 117-127). В сер. XI в. Павел Евергетин, игум. К-польского монастыря Богородицы Евергетиды (Благодетельницы), составил аскетический сб. «Евергетин» (издан прп. Никодимом Святогорцем в 1783), построенный по тематическому принципу. Здесь, в гл. «О том, что душа по своем исходе проходит страшные истязания в воздухе, а злые духи встречают ее и мешают ее восхождению» (Благолюбие. Афон, 2010. Т. 1. С. 114-118), приведена подборка текстов о М., к-рая включает в себя цитаты из «Аскетикона» аввы Исаии, архиеп. Феофила Александрийского, прп. Антония Великого и др. Не раньше XI в. датируется анонимная «О терпении, проповедь 2», надписанная именем Иоанна Златоуста (см. в ст. Иоанн Златоуст). Это Слово, включенное в сб. «Маргарит», а также входившее в состав уставных чтений на заупокойных богослужениях, было хорошо известно на Руси. В Слове акцентируется мысль о том, что для прохождения М. человеку нужны помощники, к числу к-рых относятся молитвы об усопшем, добрые дела, заступничество ангелов: «Если, путешествуя в чужую страну или чужой город, нуждаемся в путеводителе, то сколько нужнее нам путеводители и помощники для руководства нас мимо невидимых старейшинств и властей миродержителей этого воздуха, называемых и гонителями, и мытарями, и сборщиками податей!» (De patientia // PG. 60. Col. 729-730). Присутствует тема М. в Гимнах прп. Симеона Нового Богослова († 1022). Прп. Симеон размышляет о том, что только свет Божий может отогнать демонов, когда те приближаются к душе при ее исходе. Цель христ. подвига состоит в стяжании этого света, иначе в подвиге нет смысла. Святой просит у Бога возможности «непостыдно пройти врата смерти». «Если князь тьмы, придя, не увидит сопребывающую мне Твою славу и не будет, омраченный, совершенно посрамлен, опаленный Твоим неприступным светом, и вместе с ним и все сопротивные силы не обратятся в бегство, увидев на мне печать Твою, и я, уповая на Твою благодать, не прейду совершенно бестрепетно, и не припаду к Тебе, и не сокрушу их, то какая мне польза от того, что ныне во мне совершается?» (Sym. N. Theol. Hymn. 28 (рус. пер.: Симеон Новый Богослов, прп. Гимн 21 // Творения. Серг. П., 1993. Т. 3: Божественные гимны. С. 100)). Никита Стифат († ок. 1090), ученик прп. Симеона Нового Богослова, в 1-й «Деятельной сотнице», входящей в состав «Добротолюбия», предлагает интерпретацию М. применительно к духовному восхождению: «...сколько положишь ты восхождений преуспеяния в высших добродетелях... столько они, видя тебя восходящим к небесам, скрежещут зубами и старательно простирают многоплетенные сети свои по мысленному воздуху. Не только плотолюбивые и зверские бесы похоти и гнева дхнут на тебя, но и духи богохульные в горькой зависти восстанут на тебя. Сверх того эти воздушные начала и власти, явленно (наружно) и неявленно в одном воображении начнут принимать разные странные и страшные образы, чтоб смутить тебя, или вред какой причинить тебе». Однако, ободряет читателя прп. Никита, «упражняясь с бодренным оком ума в делании умной молитвы, тебе нечего бояться... потому что они даже к обиталищу твоему не смогут приближиться, будучи, как тьма, гонимы сущим в тебе светом и божественным огнем опаляемы» (Nicet. Pector. Practicorum Capitum. 94 // PG. 120. Col. 895; Добротолюбие. М., 20104. Т. 5. С. 104-105). В Добротолюбие также вошли наставления, касающиеся М., иером. Феогноста (XIII в.) из его соч. «О деянии, созерцании и священстве» (надписано именем Феогноста Александрийского (III в.)) (Добротолюбие. М., 20104. Т. 3. С. 395-396) и прп. Исихия Синаита (время жизни неизвестно, не раньше VII в., возможно XII в.) из «Глав о трезвении и добродетели» (в рус. Добротолюбии ошибочно приписаны прп. Исихию Иерусалимскому): «Найдет, наконец, и на нас час смертный,- придет, и избежать его нельзя; и - о, если бы воздушный князь мира, пришедши тогда, нашел беззакония наши малыми и ничтожными, чтобы не мог справедливо обличить нас!- Иначе восплачемся тогда, хотя уже бесполезно. Ибо раб, как говорит Господь, ведевый волю Господина своего, и не сотворив, биен будет много (Лк 12. 47)» (Hesych. Hieros. Capita de temperantia et virtute. II 59 // PG. 93. Col. 1532; Добротолюбие. М., 20104. Т. 2. С. 187).

К кон. XI - нач. XII в. относится 1-е упоминание М. в древнерус. непереводной лит-ре. В Житии прп. Феодосия Печерского, написанном прп. Нестором Летописцем, приводится молитва, к-рую произносит прп. Феодосий на смертном одре и в к-рой просит Бога беспрепятственно провести его душу через М.: «...молю ти ся, владыко мои, милостивъ буди души моеи, да не сърящеть ея противьныихъ лукавьство, нъ да приимуть ю ангели твои, проводяще ю сквозѣ пронырьство тьмьныихъ тѣхъ мытарьствъ, приводяще ю къ твоего милосьрьдия свѣту» (Житие Феодосия / Текст, примеч.: О. В. Творогов // Изборник: Сб. произв. лит-ры Др. Руси. М., 1969. С. 140). Прп. Нестор был безусловно знаком с Житием прп. Василия Нового, о чем свидетельствуют вставки из Жития в Повести временных лет (Пентковская Т. В. Древнейший слав. перевод жития Василия Нового и его греч. оригинал // ВВ. 2004. Т. 63(88). С. 122). В последующей рус. житийной лит-ре сюжет предсмертной молитвы святого о помощи в прохождении М. встречается неоднократно: в Житии прп. Антония Римлянина († 1147), составленном в 1570-1590 гг. («...Молите... чтобы я избег вражиих сетей и воздушных мытарств вашими молитвами, ибо я грешен» - БЛДР. Т. 13. С. 30); в Житии прп. Антония Сийского (1478-1556), составленном в 1577-1579 гг. («...Да невредимо прейдет окаянная душа моя мытарства воздушных лукавых бесов» - РНБ. Q. I. 22, XVI в. Л. 267 об.); в Житии прп. Иринарха Ростовского († 1616), написанном в период до 1653 г. («...Избавь, Господи Боже мой, грешную мою душу от рук князя тьмы и сил владык мира; на воздухе будут держать предо мною свитки, в которых написаны все мои грехи...» - БЛДР. Т. 14. С. 509).

О М. говорится в «Слове о небесных силах и чего ради создан бысть человек и о исходе души» (Памятники российской словесности XII в. / Изд.: К. Ф. Калайдович. М., 1821. С. 92-101). Это сочинение, принадлежащее, вероятно, прп. Авраамию Смоленскому (кон. XII - нач. XIII в.), имело широкое распространение на Руси. В Слове в сокращенном виде содержится повествование о М. из Жития Василия Нового. Перечень М. не совпадает с их перечнем из Жития, однако зависимость схемы М. несомненна (Веселовский А. Н. Разыскания в области русских духовных стихов. СПб., 1889. Вып. 5. С. 126). Ефрем, ученик Авраамия Смоленского и автор его Жития, написанного в 1-й пол. XIII в., вскоре после кончины святого в небольшом по объему тексте неск. раз упоминает М. Автор сообщает, что преподобный «написал... две иконы: одну - Страшный суд второго пришествия, а другую - испытание воздушных мытарств, которых никто не избежит...» (Житие Авраамия Смоленского // БЛДР. 1997. Т. 5. С. 41). В Житии также акцентируется, что прп. Авраамий имел память смертную, «помнил о смерти и о разлучении души с телом, испытание воздушных мытарей» (Там же. С. 59) и «часто напоминал себе, как придут ангелы испытывать душу, и какое будет испытание на воздухе от бесовских мытарей, как придется предстать перед Богом и дать обо всем ответ» (Там же. С. 57).

В пространной редакции Жития прп. Павла Обнорского († 1429), составленной в 1-й пол. XVI в., описывается видение о М. обнорского инока Антония. Как установлено, этот эпизод является переработкой «Повести о видении Антония Галичанина» (1-я треть ХVI в.), написанной в Иосифовом Волоколамском (Волоцком) в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыре (Пигин А. В. О литературных контактах Иосифо-Волоколамского и Павлова Обнорского мон-рей в 1-й пол. XVI в. (коммент. в свете веры) // ВЦИ. 2006. № 1. С. 99-107; Он же. Литературная история Повести о видении Антония Галичанина // ТОДРЛ. 2000. Т. 52. С. 225-292). Во время тяжелой болезни Антоний вдруг оказался в каком-то незнакомом месте в окружении собственных грехов, представленных перед ним в виде живых картин: «И видел я перед собой мои грехи, от самой юности, в виде кругов или досок, которые никто не держал. Каждый грех изображен, но написан не книжными словами, а как на иконах, но не красками написано, а дегтем, только прозрачно и разумно. Как посмотришь, так и вспомнишь и год, и месяц, и неделю, и день тот, и час, когда какой грех сотворен,- все это явлено» (Повесть о видении Антония Галичанина / Текст, пер., коммент.: А. В. Пигин // БЛДР. 2003. Т. 8. С. 537). На просьбу рассказать подробнее Антоний отвечал: «Что меня спрашиваешь? Все страшные мытарства видел я, но невозможно мне о них рассказать, потому что страх и трепет охватывают меня. Нет этого страха страшнее и злее, и никому не избыть этого страха» (Там же).

Описания М. содержатся также в апокрифической апокалиптической лит-ре, популярной на Руси. Один из таких апокрифов, «Видение апостола Павла», был известен на Руси уже в XIV в. Отрывки из него вошли в церковно-учительные сборники «Златоуст» и «Измарагд». Слав. версия апокрифа восходит к «Откровению Павла», написанному в кон. IV в. (см. ст. Апокалиптика) и дошедшему до наст. времени в греч., сир., коптской, лат., слав. версиях. Апокриф основан на упоминании во Втором послании к Коринфянам некоего человека, который «был восхищен в рай и слышал неизреченные слова» (2 Кор 12. 4). В сочинении помимо прочего описываются пути душ праведника и грешника после смерти. Когда душа праведника достигла «властей мира сего», навстречу ей вышли грехи забывчивости, злословия и прелюбодеяния с требованием: «Помедли, посмотрим, нет ли чего нашего на тебе». Поскольку душа оказалась чиста, они воскликнули: «О душа, [ты] убежала от нас, сотворив волю Божью на земле... ныне ангел твой и дух твой радуются». Также Павлу было предложено проследить путь грешной души. Ангел-хранитель отрекся от этой души. «Когда же [душа] намеревалась поспешить и хотела взойти на небо, [то] приблизились и встретили ее [обещая] страдания, грех забвения, грех клеветы, дух прелюбодеяния и другие власти, говоря: «Куда идешь, окаянная душа? Как посмела ты идти на небо? Подожди, мы посмотрим, не имеешь ли ты чего-нибудь в себе от наших [греховных] дел». Душа была представлена пред Богом для вынесения приговора и низвергнута в геенну (Видение ап. Павла // Мильков В. В. Древнерусские апокрифы. СПб., 1999. С. 564-566). Эпизод, описывающий М. и содержащийся в слав. источниках, отсутствует в греч. версии апокрифа (Apocalypsis Pauli // Apocalypses Apocryphae / Ed. С. Tischendorf. Lpz., 1866. P. 34-69). Здесь лишь кратко сообщается, что при кончине праведника «явились добрые ангелы, а вместе с ними - злые... и злые не обрели места в нем, добрые же взяли власть над душой праведника», тогда как в случае с грешником «добрые (ангелы.- Д. А.) не нашли места успокоения в душе его, злые же (демоны.- Д. А.) обрели власть над ней» (Апокрифические апокалипсисы / Пер., сост., вступ. ст.: М. Г. Витковская, В. Е. Витковский. СПб., 2000. С. 220-221).

М. в богослужебных текстах