Жестоканов С.М.
КОЛОНИЗАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА КОРИНФСКИХ ТИРАНОВ
Используется греческий шрифт
Текст приводится по изданию: Вестник СПбГУ. Сер. 2, 1996, вып. 2 (№9).

[с.90] Начало коринфской колонизации, по-видимому, следует отнести к первой половине IX в. до н.э. Именно в это время на северном побережье Коринфского залива появляются в значительном количестве изделия коринфского производства, в первую очередь геометрическая керамика и предметы из бронзы¹. Правда, само по себе наличие коринфского импорта в данном регионе еще недостаточно для утверждения факта переселения туда части коринфян. К счастью, мы располагаем и более весомым основанием, позволяющим предполагать, что коринфяне не просто возобновили торговые контакты, прерванные миграциями «Темных веков», но приступили к настоящему освоению территорий, лежащих к западу от Истма. На месте будущего фокидского поселения Медеон наряду с большим количеством коринфской керамики, датируемой началом IX в. до н.э., в ходе археологических исследований были открыты цистовые могилы с отдельным тайником для погребальных даров, не свойственные для данного региона². Это резко выделяет Медеон на фоне остальных поселений Фокиды, где основным обычаем захоронения была кремация. Ингумация же в цистовых могилах с устройством тайника засвидетельствована до сих пор только для Коринфии, где она являлась распространенным способом погребения³. В силу этого можно утверждать, что уже в начале IX в. до н.э. определенная часть коринфян переселилась в область Фокиды.

На рубеже IX и VIII вв. до н.э. зона коринфской колонизации распространяется далее в западном направлении, ставшем в последующие века наиболее важным для колонизации и торговли приистмийского полиса. Около 800 г. до н.э. коринфяне достигли отдаленной Итаки. Их присутствие на острове отмечено обилием коринфских изделий, найденных во время раскопок в районе святилища на склонах горы Этос⁴. На Итаке, несомненно, было основано коринфское поселение, так как ни торговые контакты с островом, не располагавшим какими-либо материальными ресурсами, ни почитание местного божества не могут объяснить наличие на Итаке огромного количества коринфской керамики⁵. Скудный природными богатствами, но имевший выгодное географическое расположение остров, по-видимому, служил форпостом Коринфа на пути к Западу, так как закрепление на Итаке облегчало доступ к италийским берегам. О быстром продвижении коринфян в самом начале архаики в западном направлении свидетельствуют и недавние находки коринфской геометрической керамики в районе Витца, в горах Эпира⁶.

Колонизационное движение коринфян на Запад закончилось основанием на Сицилии в 733 г. до н.э. поселения Сиракузы (Thuc., VI, 3, 2; Str., VI, 2, 4, p. 269), очень быстро развившегося в один из крупнейших центров Западного Средиземноморья. Одновременно с Сиракузами была выведена колония на Керкиру, одноименная острову (Str., loc. cit.; Plut. Aet. Gr., 11, p. 293b). Последнее поселение, вероятно, как и предшествующее ему поселение на Итаке, должно было служить портом захода на пути к Великой Греции⁷. На это указывает среди прочего и то, что керкирская гавань, помимо Амбракийского залива, является единственно удобным и безопасным для стоянки кораблей местом на побережье северо-западной Греции.

Успешно начатая Коринфом колонизация неожиданно прекратилась в конце VIII в. до н.э., и в последующие более чем полвека коринфяне не вывели ни одной колонии. По крайней мере никаких намеков на колонизационную активность коринфян первой половины VII в. до н.э. в источниках нет. Перерыв в колонизации приистмийского полиса был, по-видимому, вызван осложнением внутри- и внешнеполитического положения города. В это время Коринф, как и прочие наиболее развитые полисы Греции, был охвачен социальными смутами, борьбой демоса с аристократией, [с.91] закончившейся свержением правящего рода Бакхиадов и утверждением тирании. Внутренняя нестабильность в Коринфе усугублялась внешнеполитическими обстоятельствами. В ходе восстания, вспыхнувшего в конце VIII в. до н.э. в Мегариде, Коринф утратил большую часть зависимых от него ранее территорий ла Истме (Paus., I, 44, 1; IG., VII, 52)⁸. Вслед за этим поражением коринфяне были вовлечены в длительную борьбу с аргосцами, которые в правление царя Фидона под лозунгом «возвращения Теменова наследства» начали наступление на соседние полисы северо-восточного Пелопоннеса (Str., VIII, 3, 33, p. 358)⁹. Почти одновременно с возникновением угрозы аргосского завоевания Коринф, по не ясным для нас причинам, вступил в конфликт с собственной колонией на Керкире. Около 664 г. до н.э., согласно сообщению Фукидида, между керкирянами и коринфянами произошло первое морское сражение (I, 13, 4). Враждебные отношения Керкиры к своей метрополии, если и не перекрывали полностью доступ коринфских торговцев и колонистов в Западное Средиземноморье, то по крайней мере серьезно затрудняли его. Естественно, что в таких условиях коринфяне не имели возможности продолжать успешно начатую колонизацию.

Начало новому этапу коринфской колонизации положила деятельность Кипселидов, династии тиранов, пришедших к власти после переворота 657 г. до н.э. Основатель новой династии Кипсел, как и свергнутое им правительство Бакхиадов, сосредоточил все свое внимание исключительно на западном направлении. При этом им был разработан план широкого освоения территорий вокруг Амбракийского залива. В рамках одной экспедиции были основаны по меньшей мере три колонии: Амбракия, Анакторий и Левкада (Str., X, 2, 8, р. 452). Непосредственное осуществление плана было возложено на сына коринфского тирана Горга. Страбон утверждает, что последний вместе с отцом руководил отправкой колонистов (loc. cit.). Из других источников нам известно, что одновременно Горг был одним из ойкистов (Ps.-Scymn., 453—463; Ant. Lib., 4). Вначале коринфские переселенцы обосновались на побережье Левкады, являвшейся в то время частью материка (Str., I, 3, 18, p. 59; X, 2, 8, p. 452). Из «Перипла», приписываемого Скилаку Кариандинскому, мы узнаем, что коринфяне были приглашены на Левкаду местными жителями, страдавшими от постоянных междоусобиц. Согласно сведениям этого же источника в колонизации приняла участие 1 тыс. жителей Коринфа (34). Численность первопоселенцев, явно слишком многочисленных для основания одной колонии, подтверждает мысль Страбона о намерении Кипселидов осуществить план широкой экспансии на северо-западном побережье Греции.

На Левкаде в качестве ойкиста-наместника был оставлен сын Кипсела, Пилад, который, истребив обитавших здесь акарнанцев, присоединил их земли к только что основанному поселению (Nic. Dam. FgrHist 90 F 57, 7). Остальные колонисты, используя, вероятно, Левкаду как опорный пункт, проникли в глубь Амбракийского залива и утвердились на обоих его берегах (Str., X, 2, 8, p. 452). Эхид, третий сын Кипсела, основал на южном побережье залива Анакторий (Nic. Dam., loc. cit.), а Горг, располагавший, по-видимому, наибольшим числом переселенцев, заложил на противоположном берегу крупнейшую в этих местах колонию Амбракию (Ps.-Scymn., 453—463; Str., VII, 7, 6, p. 325; Ant. Lib., 4). Наличие широкой полосы плодородных земель в окрестностях Амбракии¹⁰ способствовало поселению на северном побережье залива значительного числа колонистов.

Утверждение коринфян на северо-западном побережье Греции нередко сопровождалось столкновениями с местным населением. Мы уже упоминали о конфликте Пилада с акарнанцами. На побережье Амбракийского залива коринфские переселенцы, по-видимому, также столкнулись с сопротивлением коренных жителей. В Олимпии был найден золотой кубок с сохранившейся на нем надписью: «Сыновья Кипсела посвятили меня из добычи Гераклеи»¹¹. Плиний Старший и Стефан Византийский помещают этот город в Акарнании к востоку от Анактория (Plin. N.H., IV, 5; Steph. Byz., s.v. Ἀπολλώνια). Посвятительный дар определенно указывает на захват Гераклеи коринфянами. Но удалось ли Кипселидам удержать город под своей властью, нам неизвестно.

Колонизационная политика Кипсела, вероятно, была нацелена на решение нескольких задач. Одной из них, по-видимому, было ослабление всегда актуальной для материковой Греции аграрной проблемы: выведением на приобретенные земли разорившихся крестьян¹². Внушительное число только первой волны колонистов, отправившихся за море, и значительный запас плодородной земли как в районе Амбракийского залива, так и в окрестностях, основанных позднее, Эпидамна и Аполлонии, как нам кажется, подтверждают это предположение.

Другой важной задачей коринфской колонизации, вероятно, была необходимость восстановления западных морских коммуникаций, закрытых для коринфской торговли враждебными действиями Керкиры¹³. О включении торговых интересов в новый этап коринфской колонизации свидетельствует также проведение канала через Левкаду, превратившего эту область в остров (Str., I, 3, 18, p. 59; X, 2, 8, p. 452). Канал, по всей видимости, был предназначен для обеспечения более удобного сообщения с греческими колониями Западного Средиземноморья и проникновения в глубь Амбракийского залива. Само расположение колонии на гористой Левкаде, не обладавшей, в отличие от других коринфских поселений этого региона, достаточным [с.92] количеством пригодной для обработки земли, указывает на торговый и стратегический характер данной колонии. Вероятно, Левкаде предназначалась роль промежуточного порта на пути к италийским колониям вместо вышедшей из-под контроля коринфян в конце правления Бакхиадов Керкиры. Не исключено и то, что при основании Левкады Кипселиды преследовали цель создания опорного пункта для последующего покорения враждебной Керкиры.

В ходе колонизации коринфский тиран, по-видимому, решал и задачи внутриполитического характера. По сведениям Николая Дамаскского, Кипсел выводил в колонии своих недругов μὴ φίλους (FgrHist 90 F 57, 7), под которыми, вероятно, следует понимать противников тиранического режима¹⁴. Вместе с тем представляется маловероятным, что выселение политических противников в колонии носило массовый характер. Иначе возникла бы угроза потери новых поселений, тем более что по соседству находилась враждебная Керкира, приютившая у себя изгнанных из Коринфа Бакхиадов (Nic. Dam., loc. cit.).

Преемник Кипсела, Периандр, продолжил политику отца, распространяя влияние Коринфа еще далее на северо-запад Греции. Во время его правления на побережье Иллирии были выведены две новые колонии: Эпидамн (Thuc., I, 24, 2) и Аполлония (Thuc, I, 26, 2; Ps.-Scymn., 439; Str., VII, 5, 8, p. 316). Их основание согласно источникам было результатом совместной деятельности коринфян и керкирян. Большую часть колонистов составили жители Керкиры, но ойкистами были назначены выходцы из Коринфа: Фалий Гераклид — для Эпидамаа (Thuc., I, 24, 2) и Гилакс — для Аполлонии (Steph. Byz., s. v. Ἀπολλώνια).

Из этого следует, что ко времени основания Эпидамна, датируемого в Хронике Евсевия Кесарийского 627 г. до н.э. (Π, p. 97 Helm), Керкира уже была покорена Периандром. Впрочем, имеется основание полагать, что остров был подчинен еще Кипселом. По сведениям Фукидида, в основании другой коринфской колонии, Анактория, наряду с переселенцами из метрополии приняли участие и керкиряне (I, 55, 1), а из сообщений Николая Дамаскского нам известно, что эта колония была выведена при Кипселе (loc. cit.). Так или иначе, во время правления Периандра Керкирой уже управляли наместники Кипселидов: вначале Ликофрон, сын Периандра, а затем племянник последнего Псамметих (Hdt., III, 52; Nic. Dam. FgrHist 90 F 59, 2; Diog. L., I, 59).

Эпидамн и Аполлония располагались в стороне от торговых путей, ведущих на Запад, поэтому при их основании, вероятно, преследовались и иные цели, нежели при выведении более ранних коринфских колоний. Одной из таких целей могло быть стремление Кипселидов установить контроль над добычей драгоценных металлов в Иллирии¹⁵.

Как известно из «Географии» Страбона, в районе, прилегающем к Эпидамну и Аполлонии, находились серебряные рудники Дамастия (VII, 7, 8, p. 326). Одновременно две последние колонии могли служить опорными пунктами для борьбы со знаменитыми иллирийскими пиратами, нередко проникавшими далеко на юг, в Ионийское море, через которое проходили западные торговые пути¹⁶.

Как мы уже говорили ранее, при Кипселе колонизационная активность Коринфа была направлена исключительно на западное побережье Греции. Преемник первого тирана, продолжая укреплять позиции Коринфа вдоль западных морских коммуникаций, обратил свои взоры и на противоположный берег Балканского полуострова. По сообщениям Николая Дамаскского, при Периандре на полуостров Халкидику была выведена колония Потидея, ойкистом которой стал сын тирана Эвагор (Fgr Hist 90 F 59, 1). Место для основания нового поселения было выбрано не случайно. В ближайших районах Фракии и Македонии располагались золотые и серебряные рудники (Str., VII, fr. 34). Сама же Халкидика была богата лесами, древесина которых была необходима для строительства увеличившегося при Периандре коринфского флота¹⁷.

Возможно, уже при Кипселидах коринфские торговцы использовали путь, связывавший поселения Халкидики с иллирийским побережьем и получивший в римское время название Via Egnatia (Str., VII, 7, 4, p. 323; 7, 8, p. 327)¹⁸. Данное предположение подтверждается не только расположением на обоих концах Эгнациевой дороги коринфских колоний (Эпидамна и Аполлонии у западного конца пути и Потидеи у восточного), но также и находками ранней коринфской бронзы в Требениште, близ Охридского озера¹⁹. Кроме того, согласно сведениям Страбона, на Via Egnatia находился город Кипселы (VII, 7, 4, p. 323; fr. 10). Не исключено, что это поселение было названо по имени основателя коринфской тирании. В другом сообщении античного географа упоминается о правлении в Линкестиде, через которую проходит Эгнациева дорога, князей, возводивших свой род к Бакхиадам (VII, 7, 8, p. 326). Последнее обстоятельство указывает на проникновение коринфян во внутренние районы Македонии еще до прихода к власти Кипселидов.

И все же, в отличие от внешней политики Периандра, в значительной степени переориентированной на Восток, где он вступил в союз с милетским тираном Фрасибулом и лидийскими царями (Hdt., I, 20; Diog. L., I, 96), колонизационная деятельность коринфского правителя по-прежнему развивалась преимущественно в западном направлении. Здесь за время правления Кипселидов вдоль торгового пути, [с.93] связывающего Балканский полуостров с Великой Грецией, прогнулась цепочка коринфских колоний: Левкада, Анакторий, Амбракия, Керкира. К ним, вероятно, следует добавить поселения на акарнано-этолийском побережье, близ выхода в Ионийское море: Халкиду, Макинию, Моликрий и Соллий. О зависимости этих поселений от Коринфа сообщает Фукидид, называя Халкиду Κορινθίων πόλις (I, 108, 5), Соллий — Κορινθίων πόλισμα (II, 30, 1), а Моликрий — Κορινθίων ἀποιχία (III, 102, 2)²⁰. Хотя сведения афинского историка относятся к периоду Пелопоннесской войны, имеются некоторые основания предполагать, что эти поселения попали в сферу коринфского влияния в очень раннее время. Во-первых, они располагались вдоль важного для Коринфа западного торгового пути ближе к приистмийскому полису, чем основанные Кипселидами колонии на северо-западном побережье Греции. Во-вторых, освоение северного побережья Коринфского залива, как нам известно, было начато еще Бакхиадамн в IX—VIII вв. до н.э.

Статус коринфских колоний был не совсем обычным для колонизационной практики эллинов архаического времени. В то время как большинство поселений, основанных другими полисами, и более ранние колонии самого Коринфа были автономными общинами, колонии Кипселидов с самого начала находились в полной зависимости от метрополии. Во главе колонистов, как правило, стояли родственники коринфских тиранов (чаще всего их сыновья), которые оставались в новых поселениях наместниками правителей Коринфа. В колониях Амбракия, Анакторий, Левкада такими наместниками были сыновья Кипсела: Торг, Эхид и Пилад; в Потидее — сын Периандра Эвагор; в завоеванной вторым Кипселидом Керкире — вначале его сын Ликофрон, а после гибели последнего племянник Периандра Псамметих. При этом следы прежней зависимости коринфских колоний от метрополии в отдельных случаях сохранялись и в классический период. Так в Потидею, несмотря на ее вхождение в Афинский морской союз, еще в конце V в. до н.э. ежегодно присылались из Коринфа специальные уполномоченные — эпидемиурги (Thuc., I, 56, 2). Вместе с тем следует отметить, что зависимость коринфских колоний от своей метрополии в период архаики не является совершенно уникальной. Точно так же в полной власти метрополии находились дочерние поселения Ольвии, Синопы, Сиракуз²¹. Но последние были объединены со своими колониями единой территорией, и их централизация была вызвана иными причинами. Находясь на периферии эллинского мира, они должны были объединиться перед лицом угрозы со стороны местных «варварских» племен. Коринфские же колонии были размещены вдоль западного побережья Греции на значительном расстоянии от самого Коринфа. Вместе с метрополией они составляли единое политическое целое, но не имели единой территории.

Таким образом, в результате колонизационной политики Кипселидов сложилась морская держава Коринфа²². Она позволила приистмийскому полису установить контроль над западными морскими путями и занять лидирующее положение в торговле с Западным Средиземноморьем²³. В этом отношении коринфская морская держава являлась в какой-то степени прототипом будущей Афинской архэ. После свержения Кипселидов морская держава Коринфа постепенно распалась. Большинство ранее зависимых колоний получило автономию, но некоторые из них, например Халкида, Моликрий и Соллий, оставались под контролем Коринфа и в период классики.

ПРИМЕЧАНИЯ